Белая мраморная табличка с плюшевым мишкой была первой, что я заметила на могиле. Через несколько секунд мои глаза остановились на резных каменных игрушках и искусственных цветах. У меня защемило сердце, когда я поняла, на что смотрю.
— Ты хотел показать мне могилу ребенка? — раздраженно спросила я. — И зачем мне это видеть, пап? Конечно, меня это расстроит.
Я избегала смотреть на изображение маленького ангела на надгробном камне, потому что не хотела видеть прекрасное лицо, слишком рано покинувшее жестокий мир, в котором я все еще жила.
— Потому что я хочу, чтобы ты услышала это от меня, прежде чем услышишь от кого-то еще, — ответил он.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — спросила я, в голове у меня все смешалось. — Что именно ты хочешь, чтобы я узнала?
Отец отвел от меня взгляд.
— Примерно через год после твоего отъезда случилось нечто ужасное.
Мой желудок мгновенно начало крутить.
— Ч-что ты имеешь в виду? — спросила я напряженным голосом.
Отец потер лицо свободной рукой.
— Когда ты уезжала, ты знала, что Дрю была беременна, но ты не знала, что она родила мальчика через четыре месяца после твоего отъезда в Нью-Йорк. Ребенок был недоношенным на два месяца. Сначала все было совершенно идеально. Несмотря на то, что он был маленьким, он был здоров, и все были счастливы. Затем, когда ему было два месяца, у него обнаружили лейкемию. Он упорно боролся в течение нескольких месяцев, но через восемь месяцев после постановки диагноза, его маленький организм больше не мог справляться.
— Папа. Пожалуйста! — прервала его я, не желая больше ничего слышать.
Мой отец не обращал на меня внимания и продолжал настаивать:
— Врачи перепробовали все, что могли, но он…
— Прекрати, — крикнула я. — Просто. Прекрати.
— Он умер, — закончил мой отец.
Я всхлипнула и закрыла рот руками, сделав шаг в сторону от отца и от могилы.
— Папа, нет, — прошептала я. — Пожалуйста, это не правда!
Лицо моего отца исказилось от боли.
— Мне бы очень хотелось солгать, милая.
Я посмотрела на могилу и на траву, покрывавшую ее.
— Этот ребенок… Это…
— Лэйн, — печально сказал отец, — это сын Кейла.
Мои глаза затуманились, но когда я снова посмотрела на надгробие, то смогла разобрать одну фразу, которая полностью меня уничтожила:
«Светлая память Кейдану Ханту».
Глава 6
13 лет (13 лет назад)
— Где Кейл? — спросил дядя Гарри, пока я натягивала свои новенькие, кожаные ботильоны. Те самые, что мама купила мне на Ривер-Айленде, с 50-ти процентной скидкой. Это были самые красивые ботинки, которые я когда-либо видела, и, возможно, самая модная вещь в моем гардеробе.
— Лэйн, — усмехнулся дядя, — ты меня слушаешь?
Застегнув молнию на ботильонах, я подняла глаза и какое-то мгновение просто смотрела на дядю. Если не считать Кейла, он определенно был моим самым любимым человеком. Он был, в буквальном смысле слова, самым крутым дядей, который мог у вас быть. Он был для меня как лучший друг — нет, зачеркните, он был моим лучшим другом. Мы все время тусовались и делали кучу разных вещей вместе. Ходили на рыбалку, хоть мне это и не нравилось. Тихое время с ним — единственная причина, почему я шла на это. Боулинг, и миллион других мест, которые не казались особо веселыми, становились крутыми, так как дядя делился со мной своим опытом.
Мой дядя Гарри был близнецом моей матери. Он был старше ее на пять минут, и ему нравилось постоянно напоминать ей об этом. Причина, по которой я была так близка к нему, заключалась именно в близости мамы и дяди. Они виделись каждый божий день, и я ничуть не утрирую. Даже мой отец сблизился с ним. Дело дошло до того, что они начали тусоваться вместе. Он жил всего в пяти минутах ходьбы от нашего дома, так что я бывала у него так же часто, как и он у нас.
Я старалась забегать к нему каждый день, хотя бы просто поздороваться. Мне не хотелось, чтобы он оставался один. Ему был всего сорок один год, когда ему пришлось пережить одну из самых тяжелых вещей, которые могут выпасть на долю любого мужчины. В прошлом году он похоронил свою жену — мою тетю Терезу. Её не стало из-за рака груди. У нее не было ни одного шанса его побороть, так как она узнала обо всем слишком поздно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне не нравилось думать о ней, потому что это заставляло скучать по тете. Мы не были очень близки. Она появилась в моей жизни всего за несколько лет до ее смерти, и тогда я была слишком маленькой, чтобы проводить с ней много времени. Но я знала, что дядя Гарри очень ее любил. Теперь он чувствовал себя потерянным без нее, и это очень огорчало меня.
Лично я считала своего дядю самым храбрым человеком на земле. Кейла я любила всем сердцем, но ведь мы даже не были вместе. Если дядя умрет, я тоже умру, потому что мне будет невыносимо жить без него. Вот почему я знала, что никогда не смогу стать такой же сильной, как мой дядя. Чтобы жить без того, кого ты очень любишь, нужно невероятно много сил. И осознание всего этого, заставляло меня боготворить его.
— Лэйн, — прикрикнул дядя.
Я моргнула.
— Прости, что?
Дядя рассмеялся и покачал головой.
— Где. Сейчас. Кейл?
Я закатила глаза.
— Как ты думаешь, где он сейчас?
Мой дядя молчал лишь мгновение, прежде чем сказал:
— С твоими братьями.
Как бы я этого хотела.
Я фыркнула.
— Он сейчас с Дрю. Он всегда с ней, он больше не проводит время со мной или моими братьями.
Это было ложью. Он все еще общался с моими братьями. Это я была той, кого он спихнул. Я просто подумала, если скажу, что мои братья тоже не получают его внимания, то это прозвучит менее жалко.
Низкий, рокочущий смешок дяди разозлил меня. Я повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди.
— Это совсем не смешно, дядя Гарри.
Он ласково улыбнулся мне.
— Я смеюсь не над твоим горем, дорогая, а над твоим поведением. Ты напоминаешь мне свою мать, когда она была в твоем возрасте.
— Правда? — я просияла. — Она была также невероятно умна?
Дядя громко рассмеялся, и это вызвало улыбку на моем лице. Мне нравился его смех.
— Ей нравилось так думать, — сказал он, добродушно качая головой.
Я почувствовала, как моя улыбка исчезла и вздохнула.
— Прости меня за язвительность. Я просто… раздражена.
Мой дядя не сводил с меня глаз.
— Но почему же? — поинтересовался он.
Я пожала плечами.
— Ну, не знаю…
Уголки глаз моего дяди слегка сморщились, когда он сказал:
— Нет, дорогая, ты знаешь.
Я прикусила нижнюю губу, посмотрела на него, а потом на свои ноги. Я почувствовала, как мой желудок сжался, когда меня поразило осознание того, что я собиралась сказать.
— Я ревную, — призналась я, все еще глядя вниз. — Мне нравится Кейл. Он нравится мне больше, чем друг и я ненавижу это. Потому что я всегда буду торчать рядом с ним и наблюдать, как он общается с более старшими и красивыми девушками. Это отстой, дядя Гарри. Это полный отстой.
Я почувствовала жар на своих щеках, когда между нами воцарилась тишина.
— И давно ты так себя чувствуешь? — спросил он через мгновение.
Я с облегчением выдохнула из-за того, что он не стал смеяться надо мной.
— С тех пор, как мне было около десяти. Раньше, когда он крутился с другими девушками, я не придавала этому особого значения. Но сейчас все становится хуже, потому что я постоянно расстраиваюсь из-за всего этого.
Я подняла глаза, когда дядя фыркнул.
— Это все твои гормоны, малышка, — сказал он деловым тоном. — Ты уже достигла половой зрелости. Вот откуда тянет дерьмом.
Мне было немного неловко говорить с дядей о гормонах и половом созревании. Я улыбнулась, когда он закончил говорить, потому что выражение его лица было максимально серьезным.
Он улыбнулся мне.
— Почему бы тебе не поговорить об этом с мамой?
